Обл.1
обл.2
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
обл.3
обл.4
 

МАСТЕРА СОВЕТСКОГО ИСКУССТВА

ОБРАЗЫ МАРИИ МАКСАКОВОЙ

Пришлось переехать на окраину города, в бондарский посёлок, и кое-как перебиваться с помощью друзей и родственников. Музыкальная одарённость привела девятилетнюю девочку в церковный хор и её 'жалованье', достигшее восьми рублей в месяц, было существенным подспорьем в бюджете семьи. Но пришёл 1917 год. Бесплатное обучение дало свободу выбора. Пятнадцатилетняя девушка тотчас поступила в музыкальное училище. И очень скоро талант и упорный труд привели её на оперную сцену. Здесь ей посчастливилось - в театре она встретилась с известным певцом М.К.Максаковым, в ту пору художественным руководителем астраханской оперы, и эта встреча решила судьбу юной артистки. Она стала женой Максакова и самой прилежной его ученицей. Уже через два года ею была одержана громкая победа - спета труднейшая партия Амнерис в 'Аиде' на сцене Большого театра. Максакова была принята в труппу ГАБТ. Шёл ей в ту пору 21 год.

'Какая чистота и неизбывная щедрость русской души раскрываются в её пении, какая целомудренность чувств и строгость манеры!- вспоминал С.Я.Лемешев. - В русских песнях много удалых припевов. Спеть их можно по-разному - и залихватски, и с тем настроением, которое скрыто в словах: 'Эх, пропади всё пропадом!' А Максакова нашла свою интонацию, протяжную, порой задорную. Лемешев писал об улыбке в быстрых, весёлых песнях Максаковой, которая 'может озарить всё исполнение'.

Часто пела Максакова песню 'Помню, я ещё молодушкой была'. С этой песней её познакомил Николай Осипов, создатель и руководитель Государственного оркестра народных инструментов. Певица только что вернулась из эвакуации, ещё шла война... 'Моё воображение,- рассказывала Мария Петровна,- нарисовало Смоленщину 1812 года, движение войск, направляющихся на битву с наполеоновскими полчищами, вызвало образ красавца-гусара, затем израненного в боях генерала, женщину, вспомнившую о встрече с ним, когда ещё 'молодушкой была'. Таково было творческое воображение у певицы, а великий Шаляпин считал его главным дарованием настоящего художника.

Искусство Марии Петровны Максаковой, народной артистки СССР, лауреата Государственных премий - одна из дорогих страниц истории Большого театра, отечественной музыкальной культуры.

Е.ГРОШЕВА, заслуженный деятель искусств РСФСР

ЛИТЕРАТУРА: МЕСЯЦ ЗА МЕСЯЦЕМ

 Яркие журнальные публикации, интересные книги, новые имена, значительные литературные события - вот круг тем, которых будет касаться в своих ежемесячных выступлениях литературный критик Алла Латынина

Кажется, сегодня можно констатировать: наконец интересы читателя, издателя и критики начинают совпадать. Журналы, существовавшие предшествующее десятилетие на голодном пайке и кормившие публику изрядным количеством эрзац-литературы, почувствовали вкус к натуральному продукту, а читатели мгновенно оценили перемену. Критика же перестала заниматься мнимыми проблемами и принялась рассуждать о том, что действительно волнует читателя.

О чём больше всего писали в минувшем году? Да именно о том, что больше всего читали.

А читали роман А.Рыбакова 'Дети Арбата', повествующий о трагических судьбах поколения, чья юность пришлась на конец тридцатых, касающийся ещё недавно запретной темы незаконных сталинских репрессий.

Читали роман В.Дудинцева 'Белые одежды', затрагивающий одну из самых трагических страниц в истории нашей науки - разгром генетики, что надолго задержало развитие биологии в стране. Читали 'Исчезновение' Ю.Трифонова, незаконченный, но самый пронзительный, быть может, роман писателя, в котором столько боли, столько плача по искорёженным судьбам отцов.

Читали 'Ваську' Сергея Антонова, сострадая судьбе Маргариты Чугуевой, ударницы Метростроя, вынужденной жить в вечном страхе разоблачения,- дескать, беглая лишенка, кулацкий элемент,- а уж это ли не работящая дочь народа?

Читали повесть Анатолия Приставкина 'Ночевала тучка золотая' - трогательную и трагическую одновременно, публикации которой долго мешало стремление не касаться одной сложной темы, о чём писал А.Твардовский в поэме 'За далью - даль' в главе о Сталине: 'О том не пели наши оды, что в час лихой, закон презрев, он мог на целые народы обрушить свой верховный гнев'. 'Наши оды' не пели не только об этом. И стоит ли удивляться тому, что когда процесс демократизации, идущий в стране, отменил ограничения, на журнальные страницы хлынул поток прозы, касающейся запретных недавно тем.

Возникла ситуация, похожая на ту, что наблюдает каждый около закрытого шлагбаума: машина за машиной всех размеров и мастей томятся в очереди, но вот, наконец, шлагбаум открыт - и все устремились вперёд в необычной плотности потоке. Так же плотен поток литературы, который хлынул на страницы журналов в минувшем году.

Наряду с вещами, залежавшимися в письменных столах ныне здравствующих писателей,- вещи из писательских архивов, десятилетиями ждавшие своего срока.

Широкому читателю впервые стал доступен блистательный стилист Владимир Набоков, русско-европейский писатель XX века, странный продукт модернистской культуры и пушкинской традиции.

Мы заново открываем для себя пророчески звучащего А.Платонова, вчитываясь в строки написанной в двадцатых годах повести 'Котлован'. Мы радуемся искромётному булгаковскому таланту, следя за перипетиями превращения очаровательного пса Шарика в омерзительное человеческое существо ('Собачье сердце'). (О, какой новой гранью сейчас обернулся смысл этого памфлета-предостережения, непонятый в двадцатых годах теми, кто одним ударом хотел создать нового человека, не понимая того, как тяжёл и длителен этот процесс воспитания, освоения культуры.)

Разумеется, все богатства литературы, журнальной прозы не исчерпываются тем, что я успела упомянуть. Новыми гранями таланта обернулись к читателю Владимир Маканин, Андрей Битов, Фазиль Искандер, Александр Житинский, Юрий Нагибин. Тут уже речь стоит вести не о социальной остроте, сколько о философской наполненности, о смелой попытке коснуться вечных вопросов бытия. К некоторым из произведений этих авторов мы ещё вернёмся в следующих обзорах.

Но за каскадом эффектных публикаций хочется всё же не проглядеть новые имена, рождённые сегодняшним днём литературы. Назову только два.

Сергей Каледин дебютировал в литературе в 1987 году повестью 'Смиренное кладбище', напечатанной в 'Новом мире',- повестью резкой, мастерски написанной, касающейся тех сторон современной жизни, которых не больно-то принято было касаться: слишком непривычно в литературе 'дно' современного большого города.

В книге Сергея Каледина 'Коридор' наряду со 'Смиренным кладбищем' ещё три повести, доказывающие, что успех писателя отнюдь не случаен и что наша литература действительно обрела новое имя.

И ещё одна книга - Татьяны Толстой 'На золотом крыльце сидели', выпущенная издательством 'Молодая гвардия'. Имя тоже из новых, но очень уверенно себя утвердившее ещё в тот период, который мы теперь называем застойным.

Татьяна Толстая вроде бы касается тех тем, которые считались недавно 'труднопроходимыми', но её проза несёт в себе именно зерно открытия - столь наблюдателен цепкий взгляд, столь отточено слово.

А.ЛАТЫНИНА.

 

На пятой звуковой странице - в исполнении М.П.Максаковой слушайте романс Глинки на стихи Пушкина 'В крови горит огонь желанья' и русскую народную песню 'Помню я ещё молодушкой была'.

 

Звуковая страница 5 - Мария Максакова. И песня, и романс.

На главную страницу