Обл.1

обл.2

1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
обл.3

обл.4

 

            Владимир ЦЫБИН

Зазимок

(продолжение, начало на стр.8)

            ... может быть, это мгновение овеществилось вдруг и упало капелькой на жёлтые, уставшие жить листья?

            В кузове грузовика девушка с букетом цветов. Ухабы. Тряска.

            Шофёр останавливает машину:

            - Девушка, залазьте в кабину, а то ушибёте цветы!

 ●

             А ведь совсем ещё недавно, кажется, был последний сенокос. Тогда в балках возле многочисленных проток звенели косы, и из-под них, потрескивая, выскакивали зелёные кузнечики, уже поджелтённые сверху. А иногда с шумом вылетал какой-нибудь зазевавшийся перепелёнок. Потом долго в стороне раздавалось его терпеливое: 'Пить-полоть'.

            - Поздно! - смеялись косцы. - Полоть уже давно кончили, а вот насчёт пить - не мешает выпить ключевой водички.

            А мальчишки весело бегут по жестковатой траве и громко дразнят перепёлку:

                        Птица-перепёлочка

                        Пить похотела -

                        Поднялась, полетела!

                        Пила, пропала,

                        Под лёд попала!

            А теперь между высохших остьев травы развешаны косые блёстки изморози, и тихо лишь иногда последний коростель засвищет, окликая свою стаю.

            А скирды ещё долго будут пахнуть сенокосом - всю зиму! Сенокосом и снегом:

            Как хочется под мокрыми, притомлёнными осенним тленом листьями яблони отыскивать на земле яблоки. Это самые лучшие яблоки, самые спелые - в подпалинах осенней зрелости, с оранжевой рассыпчатой мякотью.

            Яблоня, как бабушка, любит припрятывать гостинцы, чтобы вдруг тускло-жёлтый день стал хорошим и праздничным.

 ●

             Горный октябрь-пасмурник медлителен. Он никуда не торопится, у него всего вдоволь: по талому многотравью белые остатки пушинок татарника, жёлтая заваль дрожливого цветения последних цветов со скатанной в большие капельки росой.

            Так и живёт октябрь где-то рядом, у зазимка, так и живёт со своим обманным и непрочным богатством.

 ●

             В густых зарослях лежат целые поляны сосновых и еловых игл. Раздвинув ветки, увидишь многочисленные крестики, воронки, веера следов. Иные чудом сохранились здесь ещё с прошлой зимы. Птиц, которые ходили здесь, клевали ягоду, хорохорились, хлопали крыльями, дрались, уже давно, может, нет в живых, а следы их в мокрой полутьме ещё живут и о чём-то сбивчиво говорят. И только сосны слушают голоса этих следов.

 ●

             Так оканчивается зазимок - с холодной тальцой, с первыми снегирями, которые - так кажется! - перенесли рубиновое полымя своего оперения на рябины.

            И если выпадет вслед за лёгким - первым - новый, весомый снег, он уже вкогтится в землю, чтобы удержаться здесь на поле до оттепельной распутицы. Снег в своей постоянной, изначальной новизне:

 

             Погода в последние свои дни вспыхивает влажным огнём поздних листьев. Пасеки уже давно откочевали по домам.

            - Ну вот, в последний раз заосенило, - говорит мой отец, - теперь уже везде так: цвет - жаркий, а суть - мёрзлая.

            - Зима, старик, - говорит киргиз Иса, - много живёт, мало греет: - и долго скучает над этой мыслью.

            Где-то далеко, в самом конце степи - вершины Терских Алатау, покрытые огромными оплывами снегов. Оттуда, от первородного, вечного снега спускается на голые склоны вместе с облаками зима. Так всегда: зима начинается с вершин.

 

На главную страницу