| Обл.1 |
| обл.2 |
| 1 |
| 2 |
| 3 |
| 4 |
| 5 |
| 6 |
| 7 |
| 8 |
| 9 |
| 10 |
| 11 |
| 12 |
| 13 |
| 14 |
| 15 |
| 16 |
| обл.3 |
| обл.4 |
|
|
|
|
ПОЁТ Эрнст Буш Когда-то его назвали поющим сердцем пролетариата. Эрнст Буш! Какой он? Я это не очень представлял себе, когда ехал на улицу Генриха Манна в берлинский район Нидершёнхаузен. Калитка дома ? 16 открыта. Возле неё высокий, широкоплечий человек. Выразительное лицо, изрезанное морщинами. Смешинки в уголках глаз. Эрнст Буш. В его кабинете портреты друзей - Бертольта Брехта, Ханнеса Эйслера, Элены Вагель. Книги, аппаратура для звукозаписи. Буш подошёл к проигрывателю. Зазвучала песня батальона Тельмана, песня немецких антифашистов, сражавшихся в Испании. В их рядах был Эрнст Буш. :Во время боёв за Мадрид в деревенской церкви собрались бойцы интернациональных бригад. Одни валились с ног и засыпали, едва голова касалась каменных плит пола. Другие сидели, опираясь на винтовки. В тот день франкисты в нескольких местах прорвали линию обороны республиканцев. К алтарю вышел Буш с гитарой. Он начал петь. Бойцы подтягивали. И вскоре в церкви гремела песня Тельманского батальона. 'Голос певца поднимает класс': Да, именно таков голос Эрнста Буша. Он достаёт с полки большую пластинку в нарядном бело-красном конверте. На обложке - джентльмен во фраке и дама в вечернем туалете с весьма смелым декольте выплясывают чарльстон. Пластинка выпущена в Западной Германии и называется 'Золотые двадцатые годы'. - Это, - говорит Буш, - их рассказ. Они собрали здесь тридцать девять певцов и четырнадцать политических деятелей. Золотые двадцатые годы: Тогда у нас было семь миллионов безработных. Я хочу сделать нашу пластинку. С нашими героями и с нашими песнями. Для нас двадцатые годы выглядели иначе, чем для них: Я хочу подготовить и записать песни, из которых сложится история последних десятилетий. Песни немецкого рабочего движения, героических борцов Испании, песни на слова Джо Хилла. Пока могу петь, буду петь! В этих словах весь Буш. Поющее сердце. Генрих ГУРКОВ Берлин.
|
● Николай ГРИБАЧЁВ Обмяк денёк, устал водиться С зимой, чьи в белках рукава. И вот прорезалась водица, Совсем беззвучная сперва. Всевластный шум поднять не силясь, А только нарождаясь всласть, Из-под сугроба просочилась, В живую нитку собралась. И к полдню винтовым нарезом В ручей скрутилась на ходу. И вот щепа запахла лесом И вишней - вишенник в саду. И у лозы отволгла чёлка, И на окраине села В пальто распахнутом девчонка Высокой бровью повела. И всё, и тут конец покою; Рванулся трактор, свистнул дрозд, И гром понёсся над рекою, И дым поднялся до берёз. И примеряясь к новой шири, Где вся сбежала белизна, От Спасской башни до Сибири По всем сердцам пошла весна! |
