К обложке 1:

Этот номер был подписан в печать 17 октября 1964 года, то есть на следующий день после исторической публикации в газете 'ПРАВДА':

            Состоялся Пленум Центрального Комитета КПСС.
            Пленум ЦК КПСС удовлетворил просьбу т. Хрущёва Н.С. об освобождении его от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС,

члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшающимся состоянием здоровья.
            Пленум ЦК КПСС избрал Первым секретарём ЦК КПСС т. Брежнева Л.И.

Н.Нейч: Утром в тот день я ехал в метро на работу в здание Государственного Комитета Совета Министров СССР по радиовещанию и телевидению на Пятницкую, а Хрущёв Н.С., освобождённый и от обязанностей Председателя Совмина, уже не был моим большим начальником. Если не ошибаюсь, 'Правда' в тот день вышла уже с портретом Брежнева Л.И. на первой странице, и народ в метро, скользнув по нему взглядом, переворачивал Орган ЦК КПСС на последнюю страницу, дабы не упустить чего новенького о спорте.

        Однако, выйдя из метро на Новокузнецкой, я был немало удивлён обилием зеленоглазых такси, перекрывавших недлинный путь до дома-утюга Радиокомитета, другие подходы к нему и, протискиваясь между ними, сообразил, что это неспроста. Это было похоже на съезд профсоюза таксистов под открытым небом. 'Таксисты' были ещё те. Чуть перефразируя известную пародию Леонида Филатова на Андрея Вознесенского, можно было сказать: 'Такое скопление служивых людей я видел лишь трижды в жизни - во время студенческих волнений в Гринвич-Виллидж, на фресках Сикейроса и в фильмах Бондарчука'. Меня тогда всё это волновало мало: я нёс с собой букетик фиалок для девушки из соседней аппаратной Верочки, которая мне так и не дала... Эх, молодость!

        После я узнал, что Никита Сергеевич имел неосторожность в сердцах бросить на пленуме: 'Сейчас я поеду к моему другу Месяцеву (председателю Радиокомитета), обращусь по радио к народу, и он меня поддержит!'

Уволили с поста Главного редактора газеты "Известия' и зятя Хрущёва Алексея Аджубея. (Его материалы есть в 'Кругозоре'). Привыкшая к аллюзиям московская интеллигенция с невообразимым энтузиазмом овацией в зале встречала в конце года на спектаклях "Мёртвых душ" слегка изменённую актёрами реплику губернатора:

    − Убрать его, убрать! И зятя его, Мижуева, тоже убрать!

   Беспощадна была публика к мужу Рады Никитичны Хрущёвой. А журналист и организатор, признаться, Алексей Иванович был неплохой. Можете почитать в Интернете...           вернуться в номер

К обложке 2:

Эту основополагающую цитату, как и многие другие из трудов В.И.Ульянова-Ленина, хорошо знали а часто использовали советские руководители всех мастей и рангов: киношники - о кино, марксисты и преподаватели - о Марксе... Ну а конкретно эту - Виктор Васильевич Гришин, ещё бы: тогда, а именно в 1956-67 годах он был председателем ВЦСПС. Но больше он любил цитату о "приводном ремне от партии к массам". Это знание и кое-что ещё помогло ему: в 1967-85 он уже 1-й секретарь МГК КПСС. А в 1971-86 годах член Политбюро ЦК КПСС.

                     вернуться на обложку 2

К странице 1 и звуковой странице 2:

Прослушав её, припомните, сколько картавых высших руководителей было в СССР и окрест, припомните дефект речи Ленина, трудно разбираемый грузинский акцент Иосифа Джугашвили и знаменитые 'сиськи-масиськи' товарища позднего Брежнева. Именно так он произносил слово 'систематически'. Ныне пальму первенства в картавости держит 'Радио Свобода', которое за деньги американских налогоплательщиков круглосуточно рассказывает россиянам о самых светлых, самых радостных событиях и явлениях в их жизни.

Любите радио!      Н.Нейч, Почётный радист.

                                  вернуться в номер

К странице 2:

Автор заметки на этой странице - журналист и лауреат Ленинской премии (1963) Василий Михайлович Песков в Большой Советской Энциклопедии удостоен похвалы: "Свежо и самобытно П. пишет о природе, выступает в защиту её богатств. Награжден 2 орденами".

В народном творчестве он тоже не забыт:

- Пошли как-то Василий Иванович, Петька и Песков на охоту. Встретили волка. Василий Иванович прицелился, а Песков говорит: "Ну что вы, товарищ Чапаев, не надо стрелять - он же санитар леса". Идут дальше, встретили зайца. Петька прицелился, а Песков дуло отвёл: "Не надо, Петька, он же такой пушистенький, такой беззащитный!". Василий Иванович говорит: "Так ничего у нас не выйдет. Давайте разойдёмся в разные стороны". Разошлись. Через час Петька выходит на полянку, а там -  костерок, Василий Иванович сидит, кулеш варит. Присел возле, выпили по рюмке, стали закусывать, Петька и говорит: "Знаешь, Василий Иваныч, что-то не нравится мне этот Песков". Василий Иванович отвечает: "Не нравится, Петька,  -  не ешь".

                                   перейти на стр 3

К страницам 4-5 и звуковым страницам 1-12:

Это теперь никто с трепетом не следит за коммерческими полётами на ракете всего-то на 200 километров от поверхности Земли. А тогда Космос - это была наша гордость.  И военные советские люди с драгоценными позывными регулярно поздравляли оттуда  советский же народ, а то и всё человечество с разными праздниками. И имя-отчество Королёва знали немногие, а советские журналисты употребляли разрешённый термин "Главный конструктор", причём на радио он произносился с почтительным придыханием. Ещё до моего перехода в "Кругозор" Юрий Александрович Летунов, Главный редактор "Последних известий" и действующий журналист, аккредитованный при космических делах, пришёл ко мне, мальчишке-оператору, за переписанной своей передачей на эту тему. И спросил, понравилась ли? Я не знал, что он автор, и нелицеприятно эту манеру покритиковал, сказав при  этом, что Би-би-си имя Королёва давно склоняет, а тут такой пиетет... Летунов нисколько не обиделся, поблагодарил за внимание и передачу унёс. Когда же года через три Люся Петрушевская привела меня, выпертого Б.М.Хессиным из референтов "Кругозора", к нему устраиваться на работу, член Коллегии Гостелерадио Ю.А.Летунов тут же меня припомнил и сказал: "Этого - беру". И сразу дал студенту-первокурснику должность редактора, прикрикнув на возражавшего кадровика. В журнале есть его материалы, и посему будет ещё возможность с благодарностью вспомнить этого неординарного человека. См. заметки к ? 7 1967 года.

                    вернуться на стр.5

К страницам 7-8:

 Появление имени Юрия Павловича Казакова - одно из незаметных достоинств тогдашнего "Кругозора". Этого отличного писателя и теперь мало кто знает, и потому эти короткие интернетские сведения и фото, жаль, что не авторства покойного Л.А.Шилова, частого в будущем автора журнала и его друга. Так свиделся с ним и я. Казаков родился 8 августа 1927 года в Москве, в рабочей семье. Родители - Павел Гаврилович и Устинья Андреевна - бывшие крестьяне, выходцы из Смоленской губернии. Жили в коммуналке, в доме на Арбате, где и сегодня расположен зоомагазин. Отрочество Казакова пришлось на тяжёлые военные годы - помогал взрослым тушить зажигалки на крышах, был контужен при взрыве бомбы и с тех пор заикался. Пятнадцати лет стал учиться музыке - сначала на виолончели, потом на контрабасе, увлекался джазом. Окончил Музыкальное училище им.Гнесиных и играл в разных оркестрах. В 1953 году, выдержав конкурс 50 человек на место, поступил в Литературный институт, студентом которого в 1956 году впервые приехал на Север - в Архангельск.
Здесь же в 1957 году вышла первая книга Казакова - 'Тэдди: история одного медведя'. Начинающий писатель гордился ею: 'Она вытерпела многие мытарства, не менее трагичные, чем герой этой книги. Я страшно люблю своего медведя, горжусь тем, что не пошел на поводу у массы редакторов и рецензентов, которые предлагали искоренить в ней дух свободомыслия'. И первой же книгой Юрий Павлович открыл новую страницу в истории отечественной литературы.
Замечательную характеристику творчества Казакова дал писатель Юрий Нагибин: 'Мой друг не ведал периода ученичества, созревания, он пришел в литературу сложившимся писателем с прекрасным языком, отточенным стилем и внятным привкусом Бунина. Влияние Бунина он изжил в своём блистательном 'Северном дневнике' и поздних рассказах. Он никогда не приспосабливался к 'требованиям', моде, господствующим вкусам и даже не знал, что это такое: Слово было дано ему от Бога. И я не встречал в литературе более чистого человека'.
В каком-то смысле Казаков опережал своё время. О чём было принято писать в ту пору? Повсеместно господствовали тяжеловесные романы, штампованные заурядными наборами образов и мотивов, к которым все привыкли. Точную опись этих штампов дал А.Т.Твардовский:
Глядишь, роман - и всё
в порядке:
Показан метод новой кладки,
Отсталый зам, растущий пред
И в коммунизм идущий дед.
Она и он - передовые.
Мотор, запущенный впервые,
Парторг, буран, прорыв, аврал,
Министр в цехах и общий бал.
В традиционные каноны 'социалистического реализма' творчество Казакова никак не укладывалось. Грузным эпопеям, написанным 'по зову партии', он предпочёл ёмкие рассказы, написанные по зову души. Его учителем, а заодно и другом был последний романтик нашей литературы, непревзойдённый К.Г.Паустовский. Вместе они возродили русский классический рассказ, о котором Юрий Павлович отзывался так: 'Рассказ дисциплинирует своей краткостью, учит видеть импрессионистически - мгновенно и точно. Наверное, поэтому я и не могу уйти от рассказа. Беда ли то, счастье ли: мазок - и миг уподоблен вечности, приравнен к жизни. И слово каждый раз иное'.
При жизни Казакова было издано около 10 сборников его рассказов: По дороге (1961), Голубое и зелёное (1963), Двое в декабре (1966), Осень в дубовых лесах (1969) и др. Казаков писал очерки и эссе, в том числе о русских прозаиках - Лермонтове, Аксакове, поморском сказочнике Писахове и др. Особое место в этом ряду занимают воспоминания об учителе и друге К.Паустовском Поедемте в Лопшеньгу (1977). В переводе на русский язык, выполненном Казаковым по подстрочнику, был издан роман казахского писателя А.Нурпеисова. Помните Нурпеисова? В последние годы жизни Казаков писал мало, большинство его замыслов осталось в набросках. Некоторые из них после смерти писателя были изданы в книге "Две ночи" (1986).

    Н.Нейч, любитель хорошей прозы.
 вернуться на стр.8