К звуковой странице 4:
Неторопливо послушав этот мало монтированный мною
очерк
- не
очерк, репортаж
- не репортаж, нетрудно понять, отчего
бард и менестрель, поэтический преобразователь действительности в романтически
сжатый практически трёхаккордный мир не прикоснулся в нём к гитаре. Помню, как
Визбор рассказывал, что у семьи его многодетного героя Падалки есть легковая
машина, и не какая-нибудь, а ЗИС-110, и хозяин набивает её
до
отказа своими и чужими детишками и катает их по степи. Во мужик! Эта деталь не
попала в "Кругозор", поостереглось его начальство: ЗИС всё-таки машина
правительственная, откуда она у простого шофёра, мало ли что... Журнал "Огонёк"
позже успокоил, разъяснил: обком разрешил купить за 40 тысяч.
А гитары нет потому, что рассказ героя вкупе с голосами ребят, в основном мальчиков, вполне САМОДОСТАТОЧЕН. И ещё потому, что у Визбора, в отличие от Мартина Бормана - отца десятерых разнополых детей, рождались только девочки... Н.Нейч, монтажёр.
P.S. В эту командировку, отражённую в номере и на фото, они летали вместе с фотокорром Леонидом Николаевичем Лазаревым, и его воспоминания об этом можно увидеть и услышать на http://www.youtube.com/watch?v=6Dqa0YlXgq4
К звуковой странице 5:
При всём очаровании С.Я.Маршак был весьма строг. Вот примерная запись устного рассказа поэта В.Д.Берестова.
Явившись
к Маршаку с очередным визитом, Валентин Дмитриевич принёс ему новую, только что
вышедшую книжку молодой Беллы Ахмадулиной.
Самуил Яковлевич благодарит и жадно впивается в книжку. Жадно, но - не спеша.
Раскрыть её он не торопится. Сперва, любовно поглаживая, подносит её к лицу, прямо к глазам, и долго вглядывается в обложку. Медленно вчитывается в заглавие:
- 'Струна'... Какое славное название... от него так и веет свежестью... Я предвижу, голубчик, что вы сделали мне чудесный подарок...
Насладившись обложкой, раскрывает книжку и так же внимательно вглядывается в портрет юной Беллы:
-
Прелестное молодое лицо... И какое необычное... Сразу видно, что это лицо
поэта... Спасибо, голубчик, порадовали старика!.. Ну что ж, почитаем?
И, раскрыв книжку, начинает читать:
И снова, как огни мартенов,
огни грозы над темнотой...
Так кто же победил: Мартынов
иль Лермонтов в дуэли той?
- А вот тут я что-то совсем не понял, голубчик. К чему они здесь, эти мартены?
- Это сравнение, Самуил Яковлевич. Во время дуэли там - помните? - началась гроза. Вот она и сравнивает вспышки молнии с огнями мартенов...
- Да, да, гроза... Я помню... Но какое-то странное сравнение... искусственное... Вам не кажется, голубчик?.. Ну ладно, пойдём дальше...
Продолжает читать:
А Пушкин пил вино, смеялся,
Дела его прекрасно шли...
- Послушайте, это же ухарь-купец, а не Пушкин... 'Дела его прекрасно шли...' Прямо купчик какой-то... Вы не согласны?..
Читает дальше:
И поводила всё плечами,
и улыбалась Натали...
- Поводила плечами? - в голосе его появляется тот призвук смеха, который обычно предшествует у него остроте. - Да это цыганка какая-то, а не Наталья Николаевна...
И, насупившись, он опять возвращается к началу стихотворения:
И снова, как огни мартенов...
- Дались ей эти огни мартенов...
И вдруг, чуть не плача:
- Голубчик, неужели вы не чувствуете? ЕЙ НЕ ЖАЛКО ЛЕРМОНТОВА!.. Он был такой молодой!.. Вы представьте себе, сколько бы ещё он сумел сделать, если бы не эта ужасная дуэль!..
Закрывает книжку, смотрит на её обложку.
- 'Струна'... И название какое-то претенциозное... По правде говоря, безвкусное ведь название...
Смотрит на портрет, на прелестное лицо юной Беллы.
- И лицо... Какое-то, знаете, незначительное... Что-то даже есть в нём несимпатичное... Да, да, определённо неприятное лицо...
И решительным жестом он возвращает поднесённый ему подарок дарителю:
- Нет, голубчик, не буду я читать эту книжку... Читайте ее сами.
К звуковой странице 6:
Не знаю, сколько времени провёл Артём Израилевич
Гальперин на репетициях Плисецкой, на спектаклях в театральном зале и за кулисами, но плёнок в
монтажную он принёс, не считая музыки, километра два с половиной. Это более
полутора часов. Сперва монтировался голос балерины, потом отдельно её
прерывистое дыхание после тридцати трёх фуэте, потом записанный из-за кулисы
оркестр. Труднее всего были наложения фрагментов интервью на точнейше
отобранные музыкальные отрывки и таким именно образом, чтобы выстраивалась
непрерывная звуковая стереокартина того, что видно из зрительного зала и
"изнутри" балерины одновременно. До сих пор жалею, что не отстоял фразу
Плисецкой с её прерывистым дыханием: "Ой, я думала, Фадеечев меня уронит!"...
Н.Нейч, монтажёр и звукоуложитель.