Обл.1

обл.2
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
обл.3

обл.4
 

...мыслителе, ход мыслей играет некоторую роль. Но задача эта необыкновенно сложна и именно потому, что речь идёт о мыслителе'.

'Ленин весь в словах, как рыба в чешуе', - потрясающе точно выразился Горький. Это обстоятельство необычайно затрудняет художественное воплощение его личности. Верно, личность его отображена с поразительной силой в его произведениях! Но разве может писатель писать произведение о произведениях! Прибавьте к этому органическую ненависть Ленина к позам и внешним эффектам, и остротам, заготовленным заранее людьми, мнящими себя великими, ко всей мишуре внешнего блеска, прибавьте к этому колоссальную непосредственность Ленина, непосредственность, свойственную вообще выдающимся русским людям, - это отмечал еще Чаадаев... Что может быть труднее, чем отразить ход мыслей такого человека в художественной литературе?

И, наконец, последнее препятствие: я люблю его. Его любят миллионы людей. Не было на памяти многих веков другого человека, которого так любили бы. Восторг не содействует объективному изображению, любовь слепит глаза, лишает твёрдости пишущую руку'.

 И вот повесть окончена.

 'Я льщу себя надеждой, что в этой вещи всё-таки чувствуется дыхание времени. Что образ Ленина - даже в моём несовершенном, хотя и правдивом, изображении - способен обогатить, и облагородить, и наполнить горением сердца людей; наконец, моя попытка приведёт к тому, что многим читателям захочется почитать Ленина, просто почитать, вне всяких учебных планов, не для отчёта, не для получения дипломов или отметок и не для удовольствия парторга либо комсорга, а просто почитать, как читают прекрасные книги, чтобы в одиночестве насладиться упоительной правдой, умом, страстью и любовью к трудящимся людям - всем тем, чем полон наш Ленин. Если моя маленькая повесть, плод большого труда и любви к Ленину, сделает только это, то и в этом случае я буду уверен, что недаром писал её'.

 Спустя три года, когда повесть 'Синяя тетрадь' была напечатана в журнале, Казакевич писал в дневнике:

 'И вот повесть написана и даже напечатана, - а напечатать её было не легче, чем написать, - и я ставлю перед собой вопрос: что мне удалось? что мне не удалось?

На этот вопрос могут ответить только мои читатели. Я же опять болею своей застарелой болезнью - неудовлетворённостью и недовольством собой. И перед моими глазами маячат еще зыбкие очертания другой повести о Ленине, нашем учителе, нашем великом спутнике. Может быть, в той повести я сумею досказать то, что не досказано...'

На второй звуковой странице вы услышите фрагменты поэмы А.Вознесенского 'Лонжюмо' в исполнении артистов Московского театра драмы и комедии.

Звуковая страница 2 - Андрей Вознесенский. 'Лонжюмо'.

 =======================================================================================

Плакат кубинского художника Хольбейна.

 Эчеваррия

 Дула пистолетов застыли перед микрофонами. Дикторы радиостанции 'Релох' замерли. Вдох, сделанный для очередной фразы, остался в лёгких. Хосе Эчеваррия подал знак не отключать микрофоны и жестом, исключающим неподчинение, заменил текст. Потом дула пистолетов качнулись. И диктор выдохнул первую фразу - сообщение о нападении на дворец диктатора Батисты.

Эчеваррия стал говорить сам. Это было обращение к народу Кубы. Студент провозглашал события, которые по плану революционеров должны были происходить в эти минуты. И они происходили...

Когда радиостанцию отключили, Эчеваррия с друзьями бросился к президентскому дворцу, но был убит в перестрелке. Короткая жизнь. Короткая речь. Бессмертие...

Это было 13 марта 1957 года. Захлебнувшееся восстание в Гаване стало героическим прологом к победоносной революции.

Магнитофонная пленка, записанная в тот день с эфира безвестным радиолюбителем, цела. Её слышала вся Куба. Эта плёнка рассказывает о последних минутах жизни героя, о его подвиге.

В.ЛУГОВ, наш спец. корреспондент. Гавана.

Слушайте третью звуковую страницу журнала.

  

Звуковая страниа 3 - Последние минуты героя Кубы.

На главную страницу