| Обл.1 |
| обл.2 |
| 1 |
| 2 |
| 3 |
| 4 |
| 5 |
| 6 |
| 7 |
| 8 |
| 9 |
| 10 |
| 11 |
| 12 |
| 13 |
| 14 |
| 15 |
| 16 |
| обл.3 |
| обл.4 |
|
|
ЛИТЕРАТУРА: МЕСЯЦ ЗА МЕСЯЦЕМПрошло первое ощущение эйфории от раскрывшихся перед литературой возможностей - и вот уже раздаются голоса (а их следовало давно ожидать), что никакого подъёма литературы не последовало. Если исключить, мол, классиков, то что из недавно опубликованного держит 'уровень художественности'? Что ж, согласимся с тем, что нынешняя злободневная беллетристика, возможно, недолговечна, согласимся и с тем, что время свободной гласности и художественный уровень прозы не находятся в прямой зависимости. И всё же она необходима не только тем литераторам, которые маются по запретной теме. Рискуя оказаться в роли незадачливого пророка, я всё же выделю из потока злободневной прозы, по крайней мере, две вещи, которым рискну предсказать долгую жизнь в литературе. Увы, новых имён, так, как это случилось в шестидесятых годах, когда, казалось, кто-то выпустил, словно джинна из бутылки, десяток талантов разом, таких имён наше время пока не открыло. Но изменения в писательских репутациях происходят на наших глазах. Возьмём, к примеру, Фазиля Искандера. У писателя давняя и прочная репутация - ещё со времён 'Нового мира' А.Твардовского, с повести 'Созвездие Козлотура', имевшей бурный читательский успех. На протяжении всех 70-х годов он издавался, печатались рассказы, выходили книги - и, однако ж, у многих сложилось впечатление, что писатель как-то несколько увял, ушёл в мир детства, повторяется. Но вот в 1986 -1987 годах обрушивается на читателя целый шквал рассказов и повестей Ф.Искандера, и становится ясно: не мало он писал в минувшие полтора десятилетия, да не всё мог напечатать. Означает ли это, что писатель покушался на те политические институты, которые, блюдя свою незыблемость, были вынуждены защищаться? Или что он касался запретных моментов истории? Всё-таки нет. Ни исследовать 'белые пятна', ни писать памфлеты у Искандера цели не было. Возьмём 'Кроликов и удавов' - философскую сказку, опубликованную в журнале 'Юность' (1987 г., ?9). Повесть о сложных взаимоотношениях кроликов и удавов в одной дальней-предальней стране, о том, как удавы сначала гипнотизировали кроликов и затем поедали их, а потом кролики перестали верить в гипноз - и тогда удавам пришлось их просто душить, перед тем как съесть. Историю эту можно прочесть, конечно, как аллегорию. Но при этом однозначном прочтении ускользнёт множество тонкостей, оттенков, ускользнёт глубина замысла. Ведь писатель-то пишет не политический памфлет, а размышляет о пороках человеческой натуры, и тонкую грусть этой изящной сказки вряд ли способна развеять эпоха самых блестящих начинаний. Отчего же 'Кролики и удавы' не могли быть опубликованы раньше? Да именно оттого, что многие люди не хотели смотреться в зеркала. Не всякий писатель, возможно, собирается воспользоваться той дверью, которую только что открыли демократизация общества и гласность. Но она всё же должна оставаться открытой, иначе в неё невольно тянет, как в запретную дверь в замке Синей Бороды. Андрей Битов, автор недавно опубликованного романа 'Пушкинский дом' ('Новый мир', 1987 г., ??10-12), вряд ли стремился подобрать ключик к той заветной двери. Он пишет о своём сверстнике, Лёве Одоевцеве, литературоведе, не лишённом таланта, подвергая беспощадной вивисекции его хрупкую душу, душу современного мыслящего человека, занятого интеллектуальным трудом. Но, оказалось, нельзя вывести генезис героя, Левы Одоевцева, современника и сверстника автора, опустив детство, семью, окружение, запахи времени. Как ни примеряет автор варианты судьбы героя, всё получается, что без случившегося с семьёй перемещения 'во глубину сибирских руд' не обойтись, и не обойтись без деда Модеста Одоевцева, блистательного лингвиста, арестованного где-то в начале тридцатых, и не обойтись без тех, возвращающихся после реабилитации в середине пятидесятых. 'Пушкинский дом' написан семнадцать лет назад. После него Андрей Битов написал немало. Проза его утончалась, усложнялась словесная ткань, росло напряжение мысли, достигшее яркого накала, кстати, в одной из последних опубликованных вещей писателя - 'Человек в пейзаже'. И всё же рискну заявить - художественно 'Пушкинский дом', ещё не утративший сюжетности, значительнее. Невольно удивляешься той внутренней свободе, с какой написан этот роман молодым писателем, свободе по отношению к господствующим идеям - что справа, что слева, свободе обращения с материалом, свободе обращения с традицией. Иные говорят теперь: роман запоздал. Я бы сказала иначе: он был написан преждевременно и оттого оказался столь современным сегодня, сейчас. Современным не потому, что открывает глаза на какие-то неизвестные нам стороны жизни или факты истории, но потому, прежде всего, что этот роман - один из немногих, который, высоко держа уровень 'художества', напоминает о специфических задачах литературы и не сводит всю её к публицистике. Алла ЛАТЫНИНА ВОКРУГ ЗВУКАРисунки, которые вы видите, выполнены читателями Т.Тохтамбиевой из г. Воркуты и В.Дмитриевым из г. Рудного, участниками нашего конкурса 'Вокруг звука'. Ждём новых рисунков.
КРУГОЗОР 3 (288) март 1988 г. Год основания 1964 ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЛИТЕРАТУРНО-МУЗЫКАЛЬНЫЙ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ ЖУРНАЛ © ИЗДАТЕЛЬ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ СССР ПО ТЕЛЕВИДЕНИЮ И РАДИОВЕЩАНИЮ 1988 г. На первой странице обложки вратарь сборной СССР Р.Дасаев с семьёй.Фото А.Лидова Звуковые страницы изготовлены Всесоюзной студией грамзаписи Фирмы 'Мелодия' и Государственным Домом радиовещания и звукозаписи. Сдано в набор 15.01.88. Подп. к печ. 27.01.88. Б 04002. Формат 84x108Vi6. Офсетная печать. Усл. п. л. 1,68. Уч.-изд. л. 3,50. Усл. кр.-отт. 6,30. Тираж 255 000 экз. Зак. 1909. Цена 1 р. 50 к. Ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции типография имени В.И.Ленина издательства ЦК КПСС 'Правда'. 125865, ГСП, Москва, А-137, ул. 'Правды', 24. Адрес редакции: 113326, Москва, Пятницкая, 25, 'Кругозор' Телефон редакции: 241-67-67 РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ Технический редактор Л.Е.Петрова |