| Обл.1 |
| 1 |
| 2 |
| 3 |
| 4 |
| 5 |
| 6 |
| 7 |
| 8 |
| 9 |
| 10 |
| 11 |
| 12 |
| 13 |
| 14 |
| 15 |
| 16 |
| обл.3 |
Виктор НЕКРАСОВ
новогодний рассказ
Гравюра Ю. Космынина
Так проходит декабрь - тихий, снежный, с бесконечными вечерами и мохнатыми, точно плющом обросшими, белоснежными окнами.
Незаметно и Новый год подобрался. Новый год... Где я его встречал в последний раз? В Пичуге, что ли? В занесенной снегом Пичуге, на берегу Волги в запасном батальоне. Я дежурил тогда по батальону. Дремал над телефоном. Караульный начальник позвонил, и поздравил, и счастья пожелал. Вот и всё. Помню только, что был сильный мороз, и луна в ореоле, и ноги мерзли...
А ещё год назад где? В Киеве, у Люси. Народу совсем немного было. Человек пять или шесть. Я, Люся, Толька Янсон, Венька Любомирский, Лариса и Люба. Мы пили Абрау-Дюрсо, ели хрусты и струдель с маком. Потом играли в шарады, и почему-то было страшно весело и смешно. А потом взяли у соседского мальчика санки и чуть не до самого утра катались с Нестеровской горки, пока у санок не отскочили полозья...
Толька, Венька, Люся, Лариса, Люба... Где они сейчас? На фронте, у немцев или в тылу? Неизвестно... Все порвалось, точно ножом обрезал кто-то... Что там в Киеве сейчас? Живы ли мои старики? С чего они живут? И как живут? И можно ли это назвать жизнью? Продают понемногу вещи... Стоит где-нибудь мама на базаре с моим старым пальто или ботинками и ждёт, когда какая-нибудь сволочь сунет ей пару червонцев. А ведь ей шестьдесят пять лет. Сорок пять из них она отдала работе - сорок пять лет лечила людей, а сейчас вот не знает, вероятно, на что дров купить или пшена. И самой порубить дрова надо, и воды принести - подумать только - на пятый этаж тащить вёдра, и за бабушкой ухаживать. Бабушка, правда, всегда молодцом была и до последнего времени сама на базар ходила, но восемьдесят семь лет все-таки восемьдесят семь, а не двадцать. Две женщины, две старые женщины совсем одни. А кругом чужие, наглые лица... А может... Нет... Зачем им старики, зачем им женщины? Не может быть... Не должно быть...
А мы, чёрт, здесь, в госпитале, за тысячу километров, жрём булку с маслом, и Седых раздобыл где-то самогонку и возится чего-то за столом, чего-то нарезает, сервирует...
- Чего загрустил, Керженцев, а?
