|
|
В ТВОРЧЕСКОЙ ЛАБОРАТОРИИ ДИАЛОГИ С ТОЛИБОМ ШАХИДИ Толиб, опять у тебя валторны звучат, как карнаи! - Что поделать, я ведь таджикский композитор. Всякий раз после очередной симфонической премьеры Толиба Шахиди, с которым мы знакомы уже десять лет, я слышу от него эти слова. Да, в произведениях композитора - голос родной земли, природы, голос предков с древнейшей историей и культурой... И множество характерных подробностей: и загадочное величие Памира, и красочное буйство цветущих долин, и иссушающий зной пустыни... - Толиб, откуда у тебя всё это? Ты ведь горожанин, а городская жизнь часто отчуждает от истоков... - От отца. Он был для меня воплощением национальных культурных традиций. Композитор и фольклорист, непревзойдённый знаток классического музыкального наследия таджиков. - Говорят, что учитель твой в Московской консерватории Арам Ильич Хачатурян считал, что нечего и думать о профессии композитора, если не знаешь хотя бы полтысячи народных мелодий... - Он был прав. Для меня родной фольклор - всё равно что россыпь драгоценных камней для ювелира. В свои сорок два года Толиб Шахиди считается лидером композиторской школы Таджикистана. И, может быть, дело даже не в том, сколь внушителен его авторский портфель, в котором есть, пожалуй, всё - от симфоний до песен, - сколько в самобытном его даровании. Не ошибся Арам Ильич Хачатурян, когда предсказывал ученику большую творческую судьбу. И не случайно одна из памятных реликвий в доме Шахиди - фотография учителя с его дарственной надписью и предсказанием успехов. Теперь рядом с этой фотографией можно положить диплом о присуждении премии на Международном конкурсе композиторов в США. - А ведь сочинение, получившее вторую премию, - симфоническая поэма 'Садо' (по-русски 'Клич'), - не сразу было оценено. Шли разговоры, что ты сам себя повторяешь... - Да, я уже думал, что так и останусь для всех композитором одного сочинения. - Ты имеешь в виду свою первую симфоническую поэму 'Туёна' ('Празднество')? - Она со мной сыграла злую шутку. Первое моё крупное оркестровое сочинение. Приняли его прекрасно, расхвалили в прессе, зазвучало оно в разных городах, исполнялось за рубежом... Казалось бы, радоваться надо. А меня не покидал привкус горечи. Новые мои сочинения с трудом пробивались к слушателям... - Или не вызывали того отклика, которого, уверена, были достойны. Я говорю о твоём лучшем, на мой взгляд, балете 'Рубай Хайяма'. - Это был заказ Центрального телевидения. И последняя работа выдающейся таджикской балерины Малики Сабировой. - И всего лишь один раз была в эфире. Повезло хоть с записями на пластинки. Но ни первого, ни второго твоего авторского диска мне так и не удалось найти в продаже. Разошлись мгновенно... И вновь премьера. Апрель нынешнего года, Минск. Исполняется Концерт-рага для виолончели с оркестром. - Толиб, уж не фестиваль ли Индии в СССР повлиял на тебя, что ты обратился к жанру индийской раги? - Фестиваль, безусловно, оставил яркий след. Таджикская и индийская культуры имеют общие корни - и музыкальные, и поэтические, и философские... Для меня обращение к pare почти так же естественно, как и к таджикскому макому. - И для новой оперы 'Хранительница огня' ты выбрал сюжет из истории Индии и посвятил её выдающейся государственной деятельнице Индире Ганди. Я слышала много тёплых слов об опере - и от наших слушателей, и от индийцев. - Рад этому и как автор, и как директор театра, где поставлена опера. Год назад я дал согласие возглавить Таджикский государственный театр оперы и балета имени Айни. И уже почувствовал всю тяжесть новых забот. Проблем с оперным искусством у нас в республике очень много. Не уверен, что смогу их решить, но хотя бы сдвинуть с места оперный механизм - постараюсь. О.БОБРОВА Фото А.РАТНИКОВА Нурекская ГЭС; хлопковые поля, традиции национального искусства - достояние Таджикистана. Фото В.ТАРАСЕВИЧА и Б.ЗАДВИЛЯ На седьмой звуковой странице - литературно-музыкальная композиция (на фарси и русском) на музыку балета Т.Шахиди 'Рубай Хайяма'. Читает Л.Ежова. |
◄Звуковая страница 7 - Композитор Т.Шахиди: музыка к балету 'Рубай Хайяма'.