Обл.1
обл.2
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
обл.3
обл.4
 

Сквозь стены, сквозь решётки

Письмо без цензуры

            Я пишу из страны, превращённой в тюрьму правителями. Это - Португалия.

            'Тюрьма', 'застенок', 'полицейское государство'. Больно, когда так говорят о твоей родине. Тяжко жить там, где всё запрещено: нельзя говорить, нельзя писать, нельзя петь.

            Тюрьма - из неё можно убежать. Но лучше её разрушить. И честные португальцы сотрясают тюремные стены: бастуют шахтёры Алжуштрела, восстают крестьяне Алентежу, выходят на улицы студенты Лиссабона. 'Да здравствует свобода и демократия!', 'Долой фашизм!', 'Португалия - да, Салазар - нет!' - эти призывы раздаются на улицах португальских городов. Заглушая треск полицейских пулемётов, звучат слова революционной песни моего народа 'Жорнады': 'Пусть труден путь борьбы, но верим твёрдо: он к солнцу нас ведёт!'

            И мы верим, что это - пророческие слова. Потому что, когда пулемёты воюют против песен, - побеждают песни. Так будет!

 Мануэль ЛИМА

Португалия

Позывные - свобода

Галина ШЕРГОВА

            Внизу, под окнами мадридской гостиницы, подкованные башмаки бойцов вызванивали о камень мостовой ритмы 'Bandera Rossa' - 'Красное знамя'. Звуки, чиркающие, похожие на свист губной гармоники, вдруг где-то в сводчатой пустоте подворотен взрывались настороженным эхом литавр, точно башмаки высекали песню из камня, как высекают огонь. Когда перекличка пулемётных очередей падала с крыш, песня торопилась. И дальние орудийные разрывы тяжким вздохом выталкивали слоги припева: 'Бан-де-ра рос-са:'

            Человек, сидящий в гостинице, слушал молча, потом сказал: 'Лучшие люди, которых я знал, умирали за эту песню'.

            :Теперь я перечитываю эту сцену из 'Пятой колонны' Хемингуэя и знаю, что там нет ни слова ни о башмаках, ни о подворотнях, ни о взрывах. Есть просто 'Bandera Rossa', которую поют под окнами. И фраза: 'Лучшие люди:'

            Но ведь столько лет я отчётливо слышала все звуки! Видимо, оттого, что в юности мы думаем, что за песню умирают только в строю:

            А фраза осталась. Как юношеская клятва. 'Лучшие люди, которых я знал, умирали за эту песню'. Наверно, только лучшие и способны умирать за песню. У малодушных бывают другие причины для гибели.

            Вечерами, когда наступает тишина, я слышу в ней песни, за которые умирают не только в строю. Их не транслируют из радиостудий. И позывные этих несуществующих раций - биение человеческого сердца.

            Я слышу:

 

Звуковая страница 11 - Две песни португальского подполья.

 

На главную страницу