Обл.1
Обл.2
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
Обл.3
Обл.4

Заметки из Канады

Кленовый лист

            Только канадский шофёр, решительный и хладнокровный, как московский пешеход, может прокатить вас за пять дней через пять южных городов, вобравших в себя добрую четверть населения просторной Канады. В клубке дорог и мостов безошибочно находит он кратчайший путь к самому большому в британском содружестве, в стране или провинции небоскребу, и здесь, у подножия гиганта, вы внезапно ощущаете, как тесен и душен для человека новый вариант Вавилонской башни. А очкастый зеленоглазый автобус, пугая машины с нью-йоркскими номерами, уже мчит мимо полей, берез и кленов, мимо озер, и это кружащееся, невесомое пространство тихо призывает: остановись, иди по земле, плыви: Справа озеро Эри, слева озеро Онтарио - синие школьные грезы. Но дорога держит в своей власти, прямая и строгая, как новый солдатский ремень.

            А где-то совсем рядом, за яблонями и пшеничными квадратами, лежала пустынная северная земля; оттуда летел холодный ветер, там падал такой же, как у нас, северный снег. Я знал: эскимосы назвали её Нинассиак - прекрасная земля, - и я спрашивал каждого канадца, с которым знакомился: какая она? Мне не везло: никто не бывал на Севере. Наконец я нашёл: старый дом в Оттаве, художник Джексон, 'стучать в левое окно'. Через минуту я уже смотрел неоконченную картину: лёд, камень, пустота - Север, суровая музыка. Знаменитые пейзажи знаменитого А. Джексона висят не в этом доме - в музеях, а сам мастер в свои восемьдесят лет работает и работает, устремив на холст красные от усталости глаза. Он шутит: 'В отличие от Амундсена я вернулся из путешествий', - а когда я спрашиваю, почему на его картинах редко увидишь человека, удивляется, по-детски всплескивая руками: 'А что там делать человеку? Там, если посчастливится, встретишь только эскимоса, индейца или сумасшедшего художника'.

            Посему на всех полотнах Джексона всегда есть человек - автор.

            Наверное, индейцы, которых встречал Джексон, не похожи на Чифа. Он живёт не в северной пустыне, а около Монреаля, в резервации Каугнавага; встреча эта была так же неожиданна, как и явление севастопольской пушки образца 1801 года в центре Монреаля. Из деревянного сарая-музея вышел милейший курносый вождь в блестящем наряде и, узнав, кто я, от души протянул мне руку и показал приколотый на груди значок теплохода 'Александр Пушкин'. Потом по ту сторону островерхой ограды подкатили два туристских автобуса, и Чиф, привычно облачившись в пышные перья и взяв боевое копьё, стал позировать перед камерами. В ларьках, из тёмных прохладных глубин, таинственно возникли продавцы; началась распродажа кукол, браслетов, бамбуковых копий с горбоносым силуэтом Чифа на этикетках.

            Грустно прозвучали для меня традиционные слова о рекламе и торговле, произнесенные спутником-канадцем, и я  вспомнил великолепную, солнечную, белую от скорости падения Ниагару. Водопад, вернее, два водопада: прямой - американский, подковообразный - канадский. Как и Чифа, их обступали туристы, машины, башни, долларовые ларьки. Можно даже было коснуться курьерской струи рукой, высунувшись из подземного бетонного окошка, и с удивлением подумать, что какие-то чудаки лет сто назад сигали в эту адскую дыру в бочонках, а теперь сиди спокойно в стеклянной вертящейся посудине ресторана и гляди с высоты на утыканный радугами поток, и гаси сигарету в фирменную пепельницу. Что ж, цивилизация подросла.

             И еще один человек оказался, как и неутомимый Джексон, редким северным путешественником - Мишель Картье, молодой и вдохновенный вождь 'Блуждающих огней'. Я не случайно сказал 'вождь': пятнадцать лет назад типографский рабочий решил создать первый в стране ансамбль народного танца, и он убедил публику, что 'крестьянские танцы' - искусство, и теперь Картье ненасытно собирает народную радость. Он живёт, например, очень долго в забытом всеми богами индейском клане, где-то на окраине земли, у Ледовитого океана, и становится сыном вождя, и получает в дар 'танец сына', а его маленькая дочь - 'танец дочери'. И он счастлив, что сжился с этими людьми, что понял их, - только так можно поставить настоящий номер программы.

             Каждый канадец, если он житель 'маленького Парижа' - Квебека, или рыбак приморья, или ковбой в прериях, убеждён, что именно его провинция - это и есть Канада. Мы все правы, потому что только сейчас, на пороге столетия, начинаем открывать своё единство. Главное в нас - стремление к созиданию всей страны и любовь к своему дому. Так говорит Картье.

            Картье, по-моему, чувствует ритм времени безошибочно. Юбилей канадской конфедерации не одни праздники, а и труд: новые библиотеки и школы - память о столетии, поездка 'агитпоезда столетия' через всю страну, маршрут на каноэ 'Скалистые горы  Монреаль' и еще большой список других дел. Вокруг театра, где плясали 'Блуждающие огни' (все танцоры ещё недавно - учители, столяры, телефонисты, шофёры и даже одни таможенный инспектор), где объединивший их всех рабочий говорил свои философские слова, - вокруг театра выстроились канадские павильоны 'ЭКСПО' и ярким факелом горел на солнце красный шар, символизирующий кленовое дерево, где каждый матерчатый лист - картинка жизни, а ещё выше, на мачте реял флаг с багряным кленовым листом. Это флаг родился после полувекового обсуждения. Я видел документ 1964 года в парламенте Оттавы: каллиграфически выведенные тушью буквы, образец флага, подпись премьер-министра и вверху - росчерк шариковой королевской ручкой: Елизавета. Через два года после запуска своего спутника Канада обрела флаг нации:

            :Почти век тому назад Уитмен под впечатлением выставки столетнего юбилея США вдохновенно прославил электричество, пар, мосты. Разумеется, что 'ЭКСПО-67', пёстрая модель ХХ века, славит новые достижения людей и прежде всего - рабочего класса, чей труд овеществлён во всём. И было очень странно и даже обидно, когда в некоторых павильонах тебя встречали лишь световые эффекты и сумбурная музыка, улыбки кинозвёзд и столбы пыли, откровенно выражающие мысль своих авторов: человек ныне устал от техники, от цивилизации.

            Вспоминаю и то чувство радостного удивления, когда в час открытия нашего павильона увидел великую, 'всемирную' очередь у 'Серпа и молота'. Эскалаторы несли туристов, монашенок, горожан в новый мир, чьи главные законы вычеканены на выразительном 'Серпе', в мир сильный и наглядный, где земля и люди слились воедино и устремились в будущее. Без всяких переводчиков, только по выражению лиц ясно: они увидели страну, о которой слышали самое разное, они убедились, какой рывок сделан за советские полвека.

            :Когда мы летели домой, мне показалось, что я разглядел то, о чем думал всё время, - пустынный канадский Север. Он лежал внизу, словно огромный молчаливый зверь, снежно-голубой, с синими подпалинами. Но очень скоро наступил ночь: мы летели навстречу солнцу.

Е.ВЕЛТИСТОВ,

специальный корреспондент 'Кругозора'.

Монреаль - Москва.

Слушайте двенадцатую звуковую страницу.

Прослушать запись Звуковая страница 12 - Музыкальная модель 'ЭКСПО-67'. Записи предоставлены международным отделом Канадского радио

 (продюсер А.Ливен).

На главную страницу