| 1 |
| 2 |
| 3 |
| 4 |
| 5 |
| 6 |
| 7 |
| 8 |
| 9 |
| 10 |
| 11 |
| 12 |
| 13 |
| 14 |
| 15 |
| 16 |
| обл.3 |
|
|
:увидеть человека Артём ГАЛЬПЕРИН Фото Л.Лазарева Зыбок и опасен поиск достоверности, похожести, когда речь идёт о давно минувших днях. К началу девятнадцатого века исчезли последние свидетели времени Петра Первого. Но мы увидели в фильме 'Пётр I' Н.К.Симонова и сердцем угадали полное слияние живущего среди нас современника с давно исчезнувшим человеком. Это слияние не есть феномен портретного сходства. Это по преимуществу талант большого артиста.
Разговор с Николаем Константиновичем Симоновым шёл по каким-то концентрическим кругам. Мощь его памяти разгоняла машину воспоминаний, то погружая нас в толщу прошлого, то возвращая в слои действующего времени. Накануне, днём, я смотрел 'На дне', видел, как говорилось давно-давно в Александринском театре, 'концертную игру' могикан Симонова, Толубеева, Фрейндлиха, с невозмутимостью куперовских героев взиравших на пламя оваций, охватившее школьно-студенческие ярусы. Истоки искуснейшего четырёхактного крещендо Симонова - Сатина восходили, по словам актёра, ко встрече с В.Э.Мейерхольдом. Симонов. Это было, вероятно, более тридцати лет назад, на одной из репетиций-показов, которые Мейерхольд так любил устраивать. :Антракт: Занавес поднят. Рабочие переставляют мебель, свет притушен, и в темноте видна только щель с улицы Росси, через которую ввозят декорации. Я продвигаюсь по коридору. Навстречу Мейерхольд. Говорит: 'Что будешь играть?' 'Всеволод Эмильевич, пока не знаю, что:' 'Идём!' Входим в ложу. 'Смотри!' Я говорю: 'Что же - темнота:' 'Так вот это так и есть, всё так будет!' 'Что будет?' 'Будет то, что я буду ставить. Вместо декораций будут только глыбы, камни, и вот эти камни начинают разговаривать, и из них появляются люди. Пьеса эта - 'На дне'. Ты будешь играть Сатина'. И вот когда четверть века спустя мне пришлось работать над этой ролью, из темноты появилось это воспоминание. Мне передалась 'скульптурность' мейерхольдовского видения пьесы. Затем я подумал о роденовских вещах, о его восстающем из камня 'Бальзаке', я напал на целое гнездо ассоциаций: Быстрота этой реакции профессиональна: Симонов-художник предшествовал Симонову-актёру. Когда он ведет поиск, то зачастую линия подхода к образу проходит через живопись. Симонов. Мои связи с живописью действительно давние и прочные. Девятнадцатилетним парнем я приехал из родной Самары в Петроград, чтобы поступить в Академию художеств. Учился у Петрова-Водкина, у Малевича, Николая Радлова. Мы сидим друг против друга в большой комнате с малым количеством мебели. Холодная свежесть мастерской. На одной из стен симоновский холст 'Моцарт и Сальери' (на публикуемом снимке). - Как проходит у вас процесс работы над ролью? Вы учите тексты наизусть? Симонов. Я никогда не учу. Конечно, я прочитываю пьесу много раз и в период общей читки за столом и после этого. Когда чисто текстовой этап пройден, я откладываю пьесу. Для меня уже не важны слова. Я должен увидеть человека. Так же, как я должен был увидеть Сальери: И смысл репетиционного периода состоит для меня в том, что я должен себе представить воплощаемый персонаж с абсолютной ясностью Внешне и внутренне. Душевная партитура этого человека должна выстроиться передо мной во всех подробностях, и наши мысли и движения должны слиться воедино. Если же какая-то существенная строка в партитуре отсутствует, то её надо искать, и, пока не найдёшь, нет и образа. - Ключ к постижению характера Сальери?.. Симонов. Психологически в том, что исполнитель роли Сальери должен проникнуться чувством любви к Моцарту - к музыкальному божеству. В этом - весь 'парадокс об актёре', взявшемся за роль Сальери. И есть поразительное наблюдение Белинского: 'Как ум, как сознание - Сальери гораздо выше Моцарта, но как сила, как непосредственная творческая сила, он ничто перед ним'. Это другой ключ: Затем речь зашла о гауптмановском Матиасе Клаузене - одной из лучших работ Симонова. Мы мысленно перенеслись в Германию сорокалетней давности, в пору крушения непрочной Веймарской республики, во времена, когда заход солнца сменился коричневой тьмой в этой стране. Симонов. Видимо, мне близки такие герои, как Клаузен, Сальери, Сатин: Я не имею в виду какие-то ограниченные амплуа. Просто в работе над этими образами скрыта возможность обобщения, типизирования характеров. Быть может, именно это способно превратить театр из 'отражающего зеркала' в 'увеличительное стекло'. Затем наш разговор принял локальный характер - в него вмешался Ленинград. Симонов нехотя ответил на расспросы о любимых местах в город; поведал несколько историй о старинных дворцах, и здесь уже, так сказать, под самый занавес беседы, у меня появилось ощущение, что разговор, который шёл по концентрическим кругам, стал приближаться к 'центру'. Вслед за историей возникла тема кино, и симоновская машина памяти стала постепенно, подобно космическому телу, приближаться к 'планете'. Это была родная планета актёра Симонова, его обетованная земля. По тому, как заговорил актёр, было ясно, что самое главное в жизни артиста и человека было связано с работой, которая длилась четыре года. Об этой работе Николай Константинович Симонов рассказывает на пятой звуковой странице. |
Звуковая страница 5 - Актёр и роль. Народный артист СССР Н.К.Симонов о своей работе в фильме 'Пётр I'.