Обл.1

обл.2

1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
обл.3

обл.4

 

Шиловка - село на Полтавщине, в котором живёт, о котором пишет Фёдор Тютюнник. Его герои - односельчане, люди старшего поколения и современная колхозная молодёжь. Публикуемый рассказ молодого украинского прозаика входит в сборник 'Певучий источник'.

Ф.ТЮТЮННИК

Вечером

            Швырнув замасленную стёганку в угол хаты, Данька лихорадочно натягивает на худые плечи рубашку, дрожащими пальцами прилаживает галстук и выпрямляется перед зеркалом - широконосый парень глядит на него удивлённо раскрытыми глазами, которые будто спрашивают: 'Ну, и чего тебе ещё нужно, дурень?'

            Он набирает в лёгкие спёртого, кисловатого воздуха и гремит неожиданно густым басом:

Намозолив от пятилетнего сидения зады,

крепкие, как умывальники,

живут и поныне -

тише воды.

Свили уютные кабинеты и спаленки.

            Лицо его бледнеет, подёргивается, по нему словно скользят невидимые тени. Загрубевший голос курильщика постепенно очищается от хриплых, неуверенно срывающихся звуков и то накатывается грозным валом, как шумливая волна, то внезапно становится нежным и робким, как шёпот весенней травы.

            Данька понимает, что фальшивит, но остановиться не может. Мечась по хате, единственное оконце которой позвякивает необмазанными стёклами, он напрасно пытается взять себя в руки и читать спокойно: что-то мешает ему, а что именно, он не понимает, хоть плачь.

            Тем временем со двора доносится стук палки, и в окне появляется рябая физиономия деда Корчака: она прижимается к окну, расплющив нос, шуршит щетиной о запотевшее стекло, пожёвывая беззубыми дёснами, впирается взглядом в полутёмную мазанку.

            А Данька взволнованно дочитывает стихотворение - и вот уже в зеркале светло-русый паренёк расправляет плечи, вызывающе обводит глазами потолок мазанки, уходящие в темноту стены, потрескавшееся, в рыжих пятнах зеркало, железную койку в углу: 'А где же оно? - оторопело думает Данька. - Ведь было, только что было! Только что видел и огни рампы и восторженные лица - куда же всё это делось? Неужели мираж какой-то?..'

            Съёжившись от отчаяния, со стоном бросается он на постель. 'Поторопился, как всегда, напутал, наврал:' - упрекает себя горько.

            И не слышит, как скрипят двери хатёнки и на пороге возникает дед Корчак. Неуклюже переминаясь на своей деревяшке, старик растроганно покачивает головой:

            - От же, мама родная, как тебя это: Расстроился совсем. Не трави себя, говорю, не дёргай нервы:

            - Эх, Лукич, - соскакивает с койки Данька, - скажи мне, ну кто он такой, этот Левонтай? Разве он может чувствовать хоть что-нибудь? Я служил с ним, знаю:

            Он идёт к зеркалу, порывисто засовывая в рот сигарету.

            - :А его всегда вперёд выставляют, понимаешь?

            - А как же, - скидывает заношенный картуз Лукич и осторожно садится на табуретку. Его деревяшка поднимается, словно дуло пушки, и нацеливается в окно.

            - Всё он выдумал, - продолжает запальчиво Данька, - но душу выдумать невозможно! Понимаешь?

            Корчак трёт седую стерню на голове, вздёргивает кудлатой бородкой и напряжённо слушает.

            - Почему не понимать? Само собой, понимаем:

            - Вот ты, скажем, характер, единственный в своём роде, - захлёбывается дымом Данька, - разве можно постичь тебя до конца? Ну, разве что так. - Он внезапно подламывает ногу, словно она у него на протезе, и шкандыбает к столу, припадая на неё, как это делает Корчак. - Вот и всё, наверное.

            Старик увлечённо следит за ним, его усы расползаются в улыбке, и из-под них вырывается журавлиный клёкот:

            - Натурально, ну чисто тебе натурально, сучий сын!

            Она чадят цигарками так, что в хате словно начинается пожар.

            - Это я к тому, - продолжает Данька, - что правдиво можно только копировать, понимаешь?

            Махнув рукой, он бросает окурок и лезет под стол за самогоном.

            - Хлебнём, старина, - подмигивает он деду и выпивает первым. Потом закуривает.

            - Эй, Лукич! Ты смотрел вчера фильм по телевизору? С новой вышки передавали. Смотрел? А видел, как там один: монах плюнул? Не видел? Как он плюнул, собака! Если бы я так смог!

            -  Э-э, велика важность, - тянет Корчак, - да я тебе как угодно плюну и куда хочешь. Берегись! - Встопорщив усы, он плюёт в угол. - Нет, ты лучше скажи: кто я такой?...

(окончание на стр.13)

Авторизованный перевод с украинского И.СЕРГЕЕВОЙ

 

На главную страницу