| 1 |
| 2 |
| 3 |
| 4 |
| 5 |
| 6 |
| 7 |
| 8 |
| 9 |
| 10 |
| 11 |
| 12 |
| 13 |
| 14 |
| 15 |
| 16 |
| обл.3 |
Лев ЛОНДОН
УБИЙЦА ИЗ МАРИУПОЛЯ
(окончание, начало на пред. странице)
:как брал, вернее, воровал пищу, как ночью не спал, всё мелькали фонари бледные, неживые, но всё это, наверное, неинтересно. Скажу только, что через сутки поезд выщелкнул меня на огромной станции; еще через некоторое время узнал, что прибыл в Москву.
Выйдя из поезда, я прежде всего спросил себя, кто же я такой сейчас, в Москве. Посидел на вокзале в кресле, принял решение: 'Турист я, прибыл с группой из Мариуполя, отбился от группы, ищу её'.
В этот день я много исколесил в 'поисках' группы из Мариуполя. Наконец кричавшая через микрофон женщина, узнав, что я 'отбившийся', пригласила меня в экскурсионный автобус. Так я попал на Ленинские горы, потом к реке.
На скамейке сидел мужчина уже в возрасте, полный, одет небрежно в спортивный костюм. Он что-то пи-сал, на скамейке лежала целая кипа исписанных листков. Но, как я понял, писать ему не хотелось, очень он обрадовался возможности прервать свою работу, стал расспрашивать.
Наверное, если б он не говорил таким сладким голосом, я рассказал бы о 'туристской группе', но весь его облик был мне неприятен. Решил уйти и вдруг, не контролируя себя, выпалил:
- Я убил человека.
Толстяк опешил, замахал руками и даже отодвинулся. А я, испытывая какое-то жгучее удовольствие от его растерянности, подтвердил сказанное.
Наконец он пришёл в себя, строго заявил, что я должен явиться в милицию с повинной. Он встал, многочисленные листки попадали со скамейки...
Мне стало смешно, казалось, он хотел силой отвести меня в милицию. Я вскочил и прыгнул с обрыва.
...Сутки я прожил на вокзале, пробовал хоть что-нибудь заработать, предлагал пассажирам поднести вещи, но, видно, не внушал доверия, отказывались; пробовал красть - раньше я считал, что быть вором очень легко, стоит чемодан - бери и уноси, вот как я крал еду в вагоне. Но оказалось, что всё не так просто, нужны сноровка, квалификация и даже способности, ведь за каждым чемоданом наблюдало много глаз. Только я подходил к самой захудалой сумке, как вставал хозяин (хозяйка), переставлял её ближе к себе.
После нескольких неудачных проб мне начало казаться, что и в поезде кражи не было. Пассажиры, видя, что у меня ничего с собой нет, оставляли на ночь еду.
Но что же сейчас делать? Сутки я уже не ел, меня пошатывало. В этом многомиллионном городе, где столько квартир, магазинов, для меня не было ни места, ни еды... Так я снова увиделся с единственным знакомым - толстым писателем. Он сидел на скамейке, поглощал бутерброды. Мне так захотелось есть, что, уже не контролируя себя, сказал:
- Я вот... можете... пожалуйста... Через минуту я ел бутерброды и с интересом наблюдал за ним. Стран-ный человек! Ещё такого не встречал. Что ему за смысл путаться в мои дела? Ну, дал бы пару бутербродов, может быть, ещё десятку и ушел бы со спокойной совестью, мол, чем-то помог человеку. Нет, пока я ел, жарко агитировал вернуться в Мариуполь с повинной.
А я! По мере того как утолял голод, менялись мысли. Ну, куда ехать? Засадят меня за решётку. Нет, нужно ещё погулять в Москве, авось... А пока вытянуть бы из толстяка деньги, хотя по всему видно, что со средствами у него туговато.
Я сказал, что остался голоден. Он вздохнул, вытащил из заднего кармана потрёпанный кошелёк, там оди-ноко лежала четвертная.
- Сбегай-ка в киоск, тут внизу. Разменяй.
Взял я четвертную, внутренне смеюсь, так он будет меня видеть с деньгами. Если экономно питаться, можно ещё пожить в Москве.
Издалека я наблюдал за ним. Посидел еще полчасика, ожидая меня, потом собрал свои листки (что интересного может такой простак написать?), встал и пошёл, одной рукой всё время подтягивая свои спортивные брюки с пузырями на коленях. Я незаметно проводил его, теперь на всякий случай знаю, где живёт.
Итак, у меня целых двадцать пять рублей. Квартала через два вывеска 'Кофейная Зайдите'. Внутри всё помещение, даже потолок, отделано деревом, официантка мило улыбалась. Я хорошо поел, но вот, когда нужно было расплачиваться, произошел конфуз: оказывается, я попал в кооператив. Пришлось отдельно платить за деревянную отделку помещения и улыбки девушки - ухнуло девять рублей. Ко всему, на вокзале меня ожидала встреча с лейтенантом милиции: оказывается, он меня уже приметил. Мой рассказ о 'туристской группе' произвёл на него не большое впечатление. Во всяком случае, он, усмехаясь, сказал, что 'группа' уже, наверное, уехала и мне пора уезжать.
Решил идти к толстяку. Очень он удивился, когда, открыв дверь, увидел меня. А я, сама невинность, про-тягиваю пятнадцать рублей.
- Вот возьмите, разменял деньги. Долго пришлось ходить.
Чудак он большой, даже не спросил, как я его нашёл, обрадовался, что я его не обманул. Смешной какой-то, не от мира сего. Вместо того чтобы выпроводить меня, оставил в квартире одного, сам пошёл в магазин покупать ужин. Осмотрелся я. Одна комната, видно, толстяка, пишущая машинка, на столе, стульях ворохи листков исписанной бумаги; зато во второй, в шкафах, ценные женские вещи, меховое пальто, даже кольца на туалетном столике. Прикинул я, тут на несколько тысяч поживиться можно. Вот, наконец, пришла воровская удача.
Чемоданов нигде не было, я начал нервничать, наконец нашёл на антресолях. В это время пришёл толстяк, веселый такой, очень удивился, зачем мне чемоданы.
Тут уж не до оправданий, нужно было воспользоваться его простотой.
- Вещи собираюсь укладывать, - сказал я, невинно смотря на него.
- Вещи? А для чего? - удивился он.
- Украсть я собирался...
Он недоумённо посмотрел на меня (ей-богу, я даже слышал, как в его мозгу со скрипом поворачивались шестерёнки), потом долго смеялся,
- А ты шутник, Сергей, хотел меня испугать. Шутник! Ну, сейчас будем ужинать.
Мы беседовали полночи, и, хотя он был простак из простаков, все же убедил, что нужно возвращаться в Мариуполь. Утром он ходил по квартирам (в этом доме жили только писатели), собирал деньги мне на поездку. Кажется, всюду рассказывал мою историю, потому что в квартиру стали часто заходить соседи, для того чтобы познакомиться или, может быть, проверить толстяка. Они прямо - спрашивали, не заливает ли Андрей Андреевич, действительно ли я убийца.
Провожая меня к поезду, надел хороший синий костюм, был в нём мил и даже строен. Усадил в вагон, дал на дорогу денег. Поезд тронулся. Я видел, как он махнул рукой, вдруг побежал, крикнул:
- Сергей, напиши мне!
Поезд пошёл быстрее, в купе я сел на своё место... Странный человек - этот писатель из Москвы.
-------------------------------------------
Два телефонных разговора
редакции 'Кругозора'
с писателем
Андреем Андреевичем
-------------------------------------------
- Андрей Андреевич, как поживаете?
- Поживаю?.. Знаете, что такое жизнь писательская? Вечно экзамен держишь. Пьеса не пошла, редактор говорит, не годится, одно производство... Статью не приняли и в третьей газете, а роман... пишу, пишу! Знаете, как трудно сделать роман, особенно когда перед глазами стоит печальное лицо Сергея?..
- Что с ним?
- Не знаю. Вот только на моё письмо в Мариуполь в милицию с просьбой отнестись внимательно к делу Сергея ответ пришёл.
- Интересно?
- Читаю выдержку: '... в драке гражданин Сергей Сиротин нанёс травму гражданину Николаю Каверину. Проверка показала, что гражданин Сергей Сиротин заступился за Нину Вишнякову, к которой приставал гражданин Николай Каверин...'.
- Это всё?
- Нет, тут еще сказано: 'Учитывая все обстоятельства, а особенно явку с повинной, гражданин Сергей Сиротин осуждён на месяц принудительных работ...'.
- Спасибо. Будут ещё новости, позвоните. Андрей Андреевич.
Когда уже рукопись была в типографии, позвонил Андрей Андреевич.
- Знаете, знаете, пришёл денежный перевод от Сергея и письмо.
- Хорошо. А что в письме?
- Только одна фотография. Вы удивляетесь, да? Но надпись 'Крёстному', понимаете - 'Крёстному'.
- Ну а пьеса?
- Понимаете, я включил в пьесу историю с 'у6ийцей'. Редактор долго ворчал: так, мол, в жизни не бывает. А я ему - фото с надписью... Сдался он. В общем, как говорится, следите за афишами.
О романе мы не спрашивали. ■
Рисунки М.ЗАРЕЦКОГО