Обл.1

обл.2

1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
обл.3

обл.4

 

В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОЙ ГАРМОНИИ

ЗЕМНОЕ И НАДЗЕМНОЕ

(окончание)

  
 

Когда художники-космисты Б.А.Смирнов-Русецкий, А.П.Шеко, С.И.Елизаров показывали свои работы у микрофона 'Кругозора' и 'рассказывали' о них, я изредка посматривал на часы и уже заранее чувствовал, что многие сверкающие монологи и комментарии останутся за бортом шестиминутного хроно-метража наших бороздок и дорожек. Вы не услышите, к сожалению, остроумнейший рассказ Александра Шеко об истории его 'выхода в космос'.

Дело в том, что, по мере того как он переезжал на старой Сретенке из одного дома в другой, дворы становились все меньше и меньше, окна всё чаще упирались в стену, и иного выхода для художника, перед которым закрылся мир, как только подняться в космос, не оставалось... Через энное количество лет, как говорил Шеко, он спустился на землю, ибо здесь нашёлся 'космически чистый' объект для живописца - остров Валаам с тихим светом своих храмов.

С Валаамом и Шеко, и Елизарова познакомил Смирнов-Русецкий. Я записывал Бориса Алексеевича в его крошечной квартирке в Орехово-Борисове. Мастерской у него до сих пор нет. Картины ставились на диван. Апостол 'Амаравеллы' вспоминал юность, воскресные дни, когда он, студент, 'завернув в газету кусок хлеба', ездил из Кускова в столицу 'на целый музейный день'. Показывал мне картины: 'Зимние сумерки', 'Летучего Голландца' (с сорванным парусом) - холщовые зеркала его жизни, мысли, духа. А Сергей Елизаров нашёл свой космический алфавит в причудливых срезах агата, дерева, в изморози на стекле, в хитросплетениях каменных нервов, врезанных Богом в столешницы Эрмитажа. Голоса художников, их музыкально-поэтически звучащий космос вы сможете услышать на одиннадцатой звуковой дорожке.

Артём ГАЛЬПЕРИН

На фото:

С.Елизаров, 'Пространство Тероса'. 1991 г.

Б.Смирнов-Русецкий, 'Ступени', цикл 'Космос'. 1980 г.

  

...эпохами - 20-х годов и современностью. До сего дня бодрый и энергичный, он являет собой удивительный пример творческого долголетия, выступая также в роли и учителя, и духовного наставника своих учеников. Творчество стало для Бориса Алексеевича источником мощного духовного импульса, помогло ему превозмочь годы гонений и репрессий.

     Судьба 'Амаравеллы', сумевшей так ярко заявить о себе наперекор крайне неблагоприятным для неё обстоятельствам, вновь и вновь напоминает нам, что интенсивность духовной жизни отнюдь не связана напрямую с кажущимся благополучием и мнимым спокойствием в стране. Искусство живёт по своим законам: художник зачастую как бы 'идёт не в ногу'. Так и 'Амаравелла', содружество молодых художников, ставила и решала свои творческие задачи в смутное время, как бы выгребая против течения, уносившего страну во тьму.

Сегодня же мы переживаем трудное выздоровление. Зов беспредельности, на который когда-то откликнулась 'Амаравелла', сегодня вновь собирает творческое содружество. И то, что его кристаллизация произошла вокруг последнего представителя группы - Смирнова-Русецкого,- добрый знак, вдохновляющий символ преемственности.

Произведения молодых художников-космистов принадлежат сегодняшнему дню, но совершенно свободны от заданности и утверждают личную веру в идеал - духовный и христианский, позволяющий противостоять деградации личности. Их авторов отличает особое, нравственное отношение к творчеству. Их технический профессионализм нигде не является самоцелью. Их живопись не стала ни хитроумной игрой приёмов, ни научным пособием на холсте: основная цель - одухотворение существа и вещества. Творческий метод интроспекции ('взгляд в душу') позволяет писать не столько предмет и явление, сколько передать своё представление о них, показать возникающую цепь ассоциаций. Почти каждый из живописцев отдал дань романтизации Севера, природа которого предстаёт на картинах как полная величия и тишины, особой философичности, отвечающей внутреннему настрою художника. Особенно впечатляет поэтика Севера в работах А.Шеко: геометрическая чёткость форм, кристальная прозрачность ясных красок становятся своего рода аллегорией удаления с души всего наносного, замутившего её изначальную чистоту. Многие картины привлекают сочетанием природы и архитектуры, гармонично вписанной в окружение леса, скал и воды: почти всегда это места значительные в истории страны и народа (Смирнов-Русецкий, Орлов, Земляков, Шеко).

Некоторые работы покоряют удивительно тонкой передачей мира одухотворённой природы, цветов и камней, незримыми нитями связанных с небом. Непосредственные впечатления человека, побывавшего на снежных вершинах, не удовлетворяют С.Елизарова. Внутренняя, раскрытая им жизнь камня, запечатлённая в узоре среза, становится мотивом композиции и, дематериализуясь, окрашивает небо в свои цвета. В причудливых линиях земных камней Елизаров ищет ещё одну формулу космоса. Внутреннее око С.Землякова различает очертания погубленных храмов, иконы в ветвях деревьев и ощущает даже само 'третье измерение' - условие нашего бытия в этом мире. Каждая из картин новой 'Амаравеллы' предстаёт как окно в Беспредельность, расширяющее наш земной дом до размеров Вселенной.

Т.ФАДЕЕВА, кандидат исторических наук.

  

На главную страницу